С того самого момента моя жизнь полностью поменяла ориентир. Отношения со взрослым мужчиной вскружили голову. Никогда ещё прежде я не чувствовал себя так вдохновенно и радостно, потому что до сих пор побаивался этого. В моей голове, не смотря на обилие гомосексуальных фантазий, всё же крепко сидело убеждение, касающееся однополых отношений. Я посмеивался над понятием «гей-семья» и воспринимал это как некую социальную шутку.
Но холодным октябрём 2001 года, когда сидел в «волге» своего зрелого бородатого любовника, я вдруг понял, что не хочу больше сам принимать никаких решений. Анус саднило. Я всё ещё не согрелся после обнажёнки 
в холодном пустующем цехе, но я видел его горящие глаза, осознавал то, насколько сильно ему понравилась эта близость. И в тот момент я был готов на всё, что он предложит. И плевать на последствия. Но я никак не мог ожидать того, что произойдёт всего несколько мгновений спустя.
Он положил широкую ладонь на моё бедро, погладил его нежно, чуть сжал пальцами и тихо произнёс:
— Переезжай жить ко мне.
Во рту у меня пересохло.
— На Горбатку? – дрогнувшим голосом спросил я.
Гена сухо рассмеялся и сказал мне, что общажное жилище, где меня трахали Митяй и Яра ему не принадлежит.
— Так получилось, зайчонок. У меня бизнес с этими парнями. Иногда я вынужден с ними встречаться и что-то им давать. Прости, что так получилось. Ты ведь не в обиде?
Я быстро помотал головой. Сказать честно, мне понравился и секс с грубым требовательным Митяем, и с молодым агрессивным активом Ярой. Это были две абсолютно разные ипостаси интима. Совершенно разная энергетика и переживания. Анальный трах с Геной был совершенно иным. И, наверное, мне он понравился больше всего. Я сидел в машине и теперь на полном серьёзе ощущал себя его девушкой. Нет, обижаться я не думал. Был только лёгкий страх, сродни холодку под сердцем. Это когда тебе предлагают что-то желанное, или даже вожделенное, но ты всё равно не уверен в завтрашнем дне на сто процентов.
К Гене я переехал в тот же вечер. Дома меня никто не держал. Отец беспробудно пил, а для матери и старшей сестры я до сих пор оставался вечно-проблемным подростком. И напоминать им о том, что мне ещё летом исполнилось восемнадцать, было бесполезно. Они давно махнули на меня семейной рукой.
— Он педик, — сказала как-то сестра матери за ужином.
— В каком смысле? – без особого удивления уточнила та.
Сестра лишь равнодушно пожала плечами.
— В прямом. С мужиками спит.
Да, это было так! Практически с самого начала моего совершеннолетия случилось то, что случилось. Вихрь поднял меня с земли и перебросил в совершенно иную локацию. Я даже не предполагал, что всё окажется таким серьёзным. И в тот вечер, когда Гена таки проник в мою анальную дырку в пустующем цехе, а затем бурно и люто в неё оргазмировал, стал отправной точкой для наших непростых и небанальных отношений. Потому что оба столкнулись с чем-то подобным впервые.
Как я узнал позже, у Гены были женщины. С некоторыми он просто спал, с другими пытался построить отношения. Но ничего не выходило. Одни не возбуждали его достаточно сильно в постели, другие слишком много требовали. А он хотел чего-то качественно иного, но так и не понимал, чего именно, пока не встретил меня.
Конечно же, он врал, и я не был в его жизни первым парнишкой-пассом, принявшим в свой доверчивый рот его огромную «членодубинку». Свой первый гомосексуальный опыт Гена получил ещё в зоне для малолеток, где педерастия процветала как нигде. Будучи крепким спортивным парнем, он обрёл там авторитет, а соответственно и шлюшек, роль которых играли неспособные постоять за себя, любо такие же как я, персонажи с вывернутой наизнанку психикой. Именно там он впервые и попробовал анальный секс, проникся им, а позже с огромным разочарованием констатировал тот факт, что большинство женщин относятся к нему с отвращением, предпочитая использовать заднепроходное отверстие по назначению.
Я встретился в его жизни в непростое для него время и стал своеобразным глотком свежего воздуха. Пускай в результате наши отношения и не продлились долго, но я благодарен ему за ту заботу и ласку, что порой он оказывал мне за закрытыми дверями своей квартиры.
Он покупал мне женские вещи и косметику, любил смотреть, как я брею ноги и между ягодицами, любил гладить мою попку, положив меня к себе на колени и стянув двумя пальцами с меня трусики. Нас никто не отвлекал, никто не тревожил. И эта сексуальная идиллия оказалась одним из лучших моментов в моей жизни.
Мы даже спали с ним, как обычные традиционные супруги, в спальне, на одной двуспальной кровати. Я поворачивался к нему спиной, а он обнимал меня своей огромной волосатой ручищей и прижимал к себе. Зачастую такое «лежание» перед сном превращалось в дежурный секс. Когда я чувствовал своей оголённой задницей, что его член напрягается, то залезал под одеяло, брался обеими руками за горячий ствол, а головку обнимал губами и начинал медленно и нежно посасывать, периодически проходясь кончиком языка по уздечке. Я знал, что это сводит его с ума. И потому чаще всего приходилось засыпать со вкусом его спермы на языке.
А утром он предпочитал меня трахать, причём, сразу перед выездом по делам. Пока он завтракал, я шёл в душ, промывался и возвращался в супружескую постель, принимая его любимую позу: лёжа на животе с чуть приподнятым тазом. Ноги сведены вместе, а руки вытянуты вперёд. Он заходил в комнату уже голый, громко пыхтел и забирался на меня сверху. Я обожал ощущать спиной жёсткие курчавые волосы на его груди и животе. Я кайфовал, чувствуя, как в меня проникает его твёрдый рельефный член. Он словно распирал меня изнутри, толчками проникал всё глубже и глубже, пока не начинал раздражать мой внутренний оргазмический «шарик», или гей-клитор, как я начал называть свою простату значительно позже, после того, как познакомился с собственной анатомией глубже.
Впрочем, секс с Геной не был однообразным. Мы перепробовали с ним все позы. И лично мне больше всего понравилось совокупляться раком, когда он брал меня двумя руками за бёдра и начинал насаживать на себя. В эти моменты я чувствовал, что его член подбирается к моему желудку. Но болевые ощущения быстро отходили на второй план, сменяясь подступающей истомой. Именно в этой позе со мной чаще всего и происходил анальный оргазм. И зачастую он был таким сильным и ярким, что я едва не терял сознания.
К оральному сексу у нас было особое отношение. Ведь именно в рот он кончил мне в самый первый наш раз, и теперь этот процесс приобрёл для нас сакральное значение. Обычно он приезжал с работы поздно вечером, ужинал, тем, что удавалось приготовить мне, а потом шёл в душ, и, когда выходил из него, я уже ждал в полутёмной комнате, сидя на коленях перед диваном. Гена устало опускал на него свою огромную мускулистую задницу, распахивал халат и расставлял ноги в стороны. Для меня это было знаком. Обычно перед минетом я исполнял перед ним «змеиный» танец, раскачивая бёдрами и тазом, распускал длинные волосы и раздевался догола, а затем подползал к нему на четвереньках и приступал к выполнению своих обязательств.
Гена не требовал от меня заглотов, а наслаждался моими нежными прикосновениями. Я сжимал в ладонях его мягкую волосатую мошонку, плавно массировал пальцами, в то время как обнажившаяся лоснящаяся головка была уже в моём рту. Кончал он всегда бурно, с хрипами и стонами, со спазмами мышц живота и амплитудными раскачиваниями головы из стороны в сторону. Спермы всегда было много, и я, поддавшись неистовой страсти, каждый раз пытался проглотить её всю без остатка.
Мы ни разу не предохранялись. И, сказать честно, о том, что такое секс в презервативе я узнал гораздо позже уже от совсем других мужчин. Мне нравилось принимать его семя в себя, нравилось ощущать, как потом в душе, оно медленно стекает тёплой тягучей струйкой по моим гладко выбритым ногам. Иногда я задерживал сперму во рту, смотрел ему в глаза и открывал рот, показывая ему, сколько он «наделал делов мне в ротик», а потом, с улыбкой демонстративно проглатывал всё без остатка.
Да, за ноябрь и декабрь я ни разу не покидал пределов его трёхкомнатной квартиры. Да мне этого было и не нужно. В этом царстве страсти и порока я мог быть самим собой: краситься, одеваться в женское, разговаривать тоненьким голосочком, вилять голой свежевыбритой попкой, сосать член любимому мужчине, или покорно принимать ту позу, которую он от меня хотел. Секс у нас был часто, иногда по нескольку раз в день. Он мог взять меня там, где ему приспичило: на кухне, в ванной, в спальне, или даже прихожей. Я помню, как уходя на работу, он неожиданно припечатал меня лицом к стене, зарычал, как медведь, и буквально разорвал на мне подаренные им же самим шёлковые трусики. Секс был грубым, болезненным для меня и крайне не привычным. Он трахал меня стоя, без предварительной подготовки. Но я терпел, прикусив губу, пытаясь расслабиться и искренне не понимая его агрессии.
Как выяснилось позже, перепады настроения Гены были связаны с его криминальным бизнесом, в который я боялся совать свой нос, и абсолютно правильно делал. И зачастую Гена копил внутри эту злость, выплёскивая её через меня внезапными порывами животного секса. В такие моменты он плохо контролировал себя, а мне казалось, что ему нравилось причинять мне боль.
Уже с первым выпавшим снегом он заявился домой пьяный, как чёрт, выпил бутылку пива из холодильника и вдруг молча потащил меня в зала.
— Гена, что ты делаешь? – испугался я.
Вместо ответа он сильно ударил меня по заднице ладонью, так, что я упал на ковёр, а из глаз выступили слёзы. Он сорвал с меня домашние шорты и с силой развёл ягодицы в стороны, так, что в какой-то момент показалось, что сейчас он разорвёт мою задницу пополам.
— У тебя очко уже разъёбано, как у шлюхи, — пьяным заплетающимся языком пробасил он. И добавил: — Пидор вонючий.
Думаю, по пьяни его сознание разделялось на две половины, и одна часть начинала бороться с другой, потому что сожительствовать с геем в привычном кругу его общения было не по понятиям. Всё изменилось, когда он влился в новую тусовку, связанную с его бизнесом. Но это уже совсем другая история.
Трезвый он всегда извинялся, и как мог, пытался загладить свою вину. Но с каждым новым приступом агрессии я начинал бояться его всё больше и больше. Внутренне он обвинял меня в том, что геем сделал его я. Хотя, возможно, так оно и было на самом деле. В ту ночь, после работы, в квартире моего бывшего сотрудника мы соблазнили и совратили друг друга. После секса со мной Гену перестало тянуть к женщинам. И его это бесило.
Однако всё когда-то кончается, и эти почти три месяца локальных рая и ада так же подошли к концу. Я действительно понятия не имел, чем зарабатывал на жизнь мой сожитель, но в глубине души догадывался, что всё закончится именно так, и никак по-другому.
Последним воспоминанием с участием Гены в моей жизни стала сауна и новогодний корпоратив с его коллегами по криминальному бизнесу. Как назло, именно в тот момент его мятежная душа успокоилась, и он решился на своеобразный каминг-аут, поскольку узнал, что большинство его будущих подельников в плане секса тоже грешны. При этом Генаша, сожительствующий с молодым, но всё-таки совершеннолетним пассивчиком оказался едва ли не самым безобидным извращенцем из них.
Впрочем, об этом новогоднем чудо-пати я расскажу в следующей главе.
Прислано: Андрей Малиновый
Очень хорошие эротические рассказы — это качественные и увлекательные эротические истории, которые выделяются благодаря своему сюжету, деталям и эмоциональной глубине. Эти рассказы призваны не только возбудить воображение, но и доставить эстетическое и эмоциональное удовольствие от чтения. Такие рассказы имеют хорошо продуманный сюжет, который может быть захватывающим и интересным, а не просто акцентироваться на физических аспектах секса. Это могут быть романтические истории, чувственные приключения, или даже фантазийные сценарии.
Очень хорошие эротические рассказы могут охватывать широкий спектр тем и жанров, от романтики до экспериментов, фантазий, или ролевых игр, что позволяет каждому найти что-то, что соответствует их интересам.
Качественные эротические рассказы подчеркивают важность согласия и уважения между персонажами, что создает атмосферу доверия и взаимного удовольствия.
